В десятую книгу серии вошли повесть «Обманчивая тишина» и роман «Беспокойное наследство» Александра Александровича Лукина и Владимира Николаевича Ишимова. Повесть рассказывает о предвоенном десятилетии, когда ведущие страны готовятся к решающей схватке, которая известна нам как Вторая мировая война. Германская разведка пытается сорвать программу военно-морского строительства СССР. Разгадать планы и обезвредить врага должны молодые чекисты во главе с Алексеем Каротиным… В романе представлена попытка западных спецслужб разрушить изнутри послевоенный Советский Союз. Место агентов Канариса, вооруженных взрывчаткой и портативными рациями, занимают спекулянты, фарцовщики, расхитители. Сможет ли главный герой Павел Кольцов выпутаться из липкой паутины лжи и обмана, сотканной невидимым пауком?

В книгу вошли две остросюжетные повести «Под чужим именем» и «На критических углах» классика советского шпионского романа Виктора Семеновича Михайлова (1898–1973). В первой из них советские пограничники задержали нарушителя, перешедшего государственную границу с целью восстановить связь с глубоко законспирированным агентом. Контрразведчики пытаются вычислить врага, но тот начинает с ними собственную игру. Во второй — радиоразведка обнаружила сигналы работы вражеского передатчика. Противник сумел получить доступ к новейшей советской технике, информация о которой может сместить баланс в оружейной гонке холодной войны. Необходимо как можно быстрее разоблачить матерого шпиона и диверсанта…

Враг пытается проникнуть в секреты советской атомной промышленности, разработан хитроумный план внедрения агента с целью подорвать добычу алмазов. На пути иностранных агентов встают сотрудники Бюро особых расследований и его глава – полковник Язин. Повести Георгия Пермякова (Г. Ланин) «Синий тарантул» (1957) и «Красная маска» (1958) – интересный и яркий пример отечественной бондианы. Погони, перестрелки, приемы из арсенала ниндзя, невероятные гаджеты и коварные трюки поразили воображение советского читателя. И сегодня, помимо выигрышной динамики сюжета, несомненно, трогает обаяние прошлого, такого яркого и настоящего