Александр Львович Янов (1930) — советский и американский историк, политолог и публицист, диссидент. Доктор исторических наук, профессор. Эмигрировал в США, где с 1975 года преподавал русскую историю и политические науки в Техасском университете, Калифорнийском университете, Мичиганском университете, а также Городском университете Нью-Йорка. Опубликовал около 900 статей и эссе в советской, американской, английской, канадской, итальянской, российской, израильской, польской, японской и украинской прессе, а также около 20 книг в пяти странах на четырёх языках

В сборник вошли статьи и интервью, опубликованные в рамках проекта «Музей — как лицо эпохи» в 2017 году, а также статьи по теме проекта, опубликованные в журнале «ЗНАНИЕ — СИЛА» в разные годы, начиная с 1960-х

Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также — русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы («Русское дело», «Русский мир», «Русская Идея»). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма

Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также — русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы («Русское дело», «Русский мир», «Русская Идея»). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма

Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также — русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы («Русское дело», «Русский мир», «Русская Идея»). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма

Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также — русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы («Русское дело», «Русский мир», «Русская Идея»). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма

Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также — русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы («Русское дело», «Русский мир», «Русская Идея»). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма

Вот парадокс. Существуют истории русской литературы, русского искусства. И отдельно русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. В общем, чего угодно история есть, вплоть до русской кухни. А вот истории Русской идеи нет

Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также — русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы («Русское дело», «Русский мир», «Русская Идея»). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма