«…Певчих выглянул в окно крестьянской хаты, в которой тогда располагался штаб дивизиона: – Эй, Григорьев! Ко мне бегом марш. Расторопный солдатик через мгновение появился на пороге комнаты. – Вот. Будешь свидетелем, что я приказал нашему Мендозе, в смысле младшему лейтенанту Гершельзону, для поднятия боевого духа сразиться со мной на кулачках. – Есть! – выпалил солдат. – Ну что? Идём? Или будешь сейчас рассказывать, что перчаток нет? Или что весим мы с тобою по-разному? – Приказы не обсуждаются, – пожал плечами Гершельзон. …Бой длился недолго. Увернувшись от первых двух тяжеленных ударов, политрук вдруг как-то незаметным коротким движением сбил правую руку командира и мощно атаковал боковым в челюсть. Певчих едва успел мотнуть головой и подставить левое плечо. И в тот же миг точно фугаска взорвалась в голове. Он почувствовал, как снизу в подбородок врезается жесткий, точно чугунный, кулак младшего лейтенанта. Искры брызнули из глаз, и вдруг будто кто-то погасил свет. Пришел в себя Певчих от струи холодной воды из ведра. – Силён, Мендоза, – на всякий случай проверяя, на месте ли челюсть, констатировал майор. – Уважаю. Иди. Становись на довольствие…»