«Это был плохой год», – так она думала каждый раз, когда просыпалась утром, и ей хотелось в туалет. Она лежала на больничной койке. Ноги и руки ее были сломаны, но повезло, что не позвоночник. Левая рука, хотя и в гипсе, но работала, и она могла, когда остальные уходили на обед, раза два затянуться сигаретой, которую приносила тетя Маня, санитарка, когда вытаскивала из-под нее судно с отработанными отходами ее уже стареющего тела. Нельзя себя обманывать, это поняла она здесь, в больнице. У нее было стареющее тело, а не уставшее, которому нужен отдых. Пальцы на ногах уже работали, с нее сняли гипс, и она стала учиться ходить. Это был плохой год во всех отношениях. Она точно помнит, что именно эта мысль прозвучала в ее голове, когда она почувствовала удар и полет и где-то в воздухе потеряла сознание. Ее сбила милицейская машина. Если бы ее сбил приличный автомобиль, не говоря об авто какого-нибудь олигарха, она бы могла лежать в хорошей больнице, а может, и за границей, но ее сбила маленькая отечественная милицейская машина, с двумя постовыми, и самое ужасное, что они были правы. Сначала они думали, что она умерла, когда свалилась на капот и прижалась лицом к стеклу. Капот приличной машины мог бы погнуться, но отечественная, при ее тупых особенностях, капот имела крепкий. Там она сломала все, что возможно сломать, и стала медленно сползать с него, при этом открывая все, что у нее было