Большого Джона усадили, принесли еще скамью и разместились на ней зелено-белым роем. И мысли, и глаза, и уши были напряженно заняты теперь одним только Большим Джоном, голова которого препотешно выглядывала из-за белой стены белых пелеринок и зеленых платьев. Большой Джон, нимало не подозревая о совершившемся по его милости переполохе, по просьбе своих новых сорока друзей уже рассказывал им различные случаи из своего недавнего путешествия по свету. В пылу рассказа молодой человек и не замечал, что число его слушательниц увеличивалось с каждой минутой. Маленькие карабкались на скамейки и, чтобы лучше видеть, подсаживали друг друга…