Это не подражание Булгакову, Стругацким, Гашеку или Сергею Лукьяненко. Вначале и героя звали совсем по-другому. И роман назывался иначе. Но я отсек от него все лишнее, отобрал чрезмерные полномочия и добавил больше человеческих черт. Потом герои воспротивились тому, что я написал. Каждый из них потребовал расширить его индивидуальность. Кое-кто даже взбунтовался и стал совершать самостоятельные поступки. Пришлось им подчиниться. Как это мне с ними удалось, судить вам