От издателя "Ничего я не знаю, не умею. И все же это была работа, а работать было необходимо, чтобы жить. А жить надо было непременно, неизвестно для чего, но надо! Никогда еще я не была так жадна на жизнь. Меня радовал, меня страстно интересовал мир со всеми своими подробностями: лиловым асфальтом улиц, бегучими дымами в небе, зеленой прошлогодней травой, лезущей из-под грязного снега грубым символом бессмертия…"

Рассказ И. Грековой из цикла «Сказки дикой бабушки»

Заседание кафедры было долгое, нудное. Докладывала я неудачно. Энэн спал, а потом нес обычную невнятицу. Когда он говорит, остается впечатление, будто кто-то при тебе чешет правой ногой левое ухо. Говорили и другие — каждый о своем. Никто меня, в сущности, не поддержал. Видимо, разговор о двойках, об их причинах и следствиях попросту изжил себя... Роман «Кафедра» о больших сердцах и малых, о любви, сути преподавания и о том, как все разумное, доброе, вечное дает свои плоды

Романы И. Грековой «Пороги» и «Перелом» так же, как знаменитая «Кафедра», снова погружает читателя в любимую писательницей среду научно-технической интеллигенции. И это только кажется, что в институтах все крутится вокруг диссертаций и открытий. Любовь, ревность, борьба интеллектов и характеров и даже… детективная интрига. Словом, у каждого «свое счастье». А жизнь состоит из порогов, которые мы преодолеваем, переступая, прежде всего, через самих себя

Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма. Но дело у нее не в идейности и не в политике. Писательница забила тревогу, как всякий порядочный человек, когда на глазах у него ни за что гибнут достойные люди. Это беда и боль не только их, но и того народа, который такое допустил. И именно русский человек в романе перечисляет основные черты еврейского народа: «Вековые-то преследования даром не прошли, выковали и характер, и волю, и сплоченность. Любовь к детям. Любовь к родичам… И мудрость <…> Горькая такая, спокойная… с юмором». Проза И. Грековой не просто женская — материнская, от посвящения памяти сына до всей манеры письма, мягкой, лирической. Материнская любовь и умение поставить все на свои места становится единственной спасительной силой, хрупким укрытием от любых бед и эпохальных вихрей. Самые проникновенные и убедительные страницы романа — о детях, «младенчиках», как говорит одна из героинь. Ребенок здесь — «мера всех вещей», главный индикатор человечности. А вечная материнская невысказанность выплескивается явно вставным эпизодом о родах. Многие авторы симпатизируют и сочувствуют своим героям. И. Грекова их любит — открыто, ненавязчиво, горько. По учебнику Елены Вентцель по теории вероятностей студенты занимаются до сих пор. А вот проза И. Грековой известна, увы, далеко не всем. Жаль: в ней есть то, чего порой так не хватает современной, посткакой-то, пластмассовой литературе — простая, теплая, внеисторическая человечность

Поколения читателей знают и любят И. Грекову (псевдоним доктора технических наук Елены Сергеевны Вентцель) как непревзойденного мастера «городской прозы». В книгу «Такая жизнь» вошли повести «Вдовий пароход», «Маленький Гарусов» и «Дамский мастер»

Волнующее повествование о простой светлой русской женщине, одной из тех, на которых держится мир. Прожив непростую жизнь, героиня всегда верила во всепобеждающую силу любви и сама, словно светясь добротой, верой, надеждой, не задумываясь, всю себя отдавала людям. Большая любовь как заслуженная награда пришла к Верочке Ларичевой тогда, когда она уж и надеяться перестала… Эта книга — литературная основа фильма С. Говорухина «Благословите женщину»