All Things Considered features more than thirty columns that G. K. Chesterton wrote for the London Daily News in the years before World War I. Covering a variety of themes, each is written with the same high quality that readers have come to expect of Chesterton. In an essay on canvassing, Chesterton ponders some unusual double standards. In another, he writes about daily annoyances. Another covers literature. But regardless of the topic, each of the essays in All Things Considered is the usual Chesterton masterpiece, tempting the reader to track down even more of the 4,000 newspaper columns penned by Chesterton during his career. G. K. Chesterton is well known as a novelist, essayist, storyteller, poet, philosopher, theologian, historian, artist, and critic. He’s less well-known as a journalist these days, yet all evidence indicates that he viewed his work for the various newspapers as his primary raison-de-etre. Therefore anyone interested in exploring the works of this colossal genius should include a sampling of his newspaper columns along with all of his other brilliant books

G. K. Chesterton was an early critic of the philosophy of eugenics, expressing this opinion in his book, Eugenics and Other Evils. Its advocates regarded eugenics as a social philosophy for the improvement of human hereditary traits through various forms of intervention.Today it is widely regarded as a brutal movement which inflicted massive human rights violations on millions of people.HIs criticism of Eugenics expands into a more general criticism of a modern craze for scientific officialism and strict social organization.Chesterton’s writings consistently displayed wit and a sense of humour. He employed paradox, while making serious comments on the world, government, politics, economics, philosophy, theology and many other topics

G. K. Chesterton, the “Prince of Paradox”, is at his witty best in this collection of twenty essays and articles from the turn of the twentieth century. Focusing on “heretics” — those who pride themselves on their superiority to conservative views — Chesterton appraises prominent figures who fall into that category from the literary and art worlds. Luminaries such as Rudyard Kipling, George Bernard Shaw, H. G. Wells, and James McNeill Whistler come under the author’s scrutiny, where they meet with equal measures of his characteristic wisdom and good humor. In addition to incisive assessments of well-known individuals (“Mr. Rudyard Kipling and Making the World Small” and “Mr. H. G. Wells and the Giants”), these essays contain observations on the wider world. On Sandals and Simplicity, Science and the Savages, On Certain Modern Writers and the Institution of the Family, On Smart Novelists and the Smart Set, and Slum Novelists and the Slums, reflect the main themes of Chesterton’s life’s work. Heretics roused the ire of some critics for censuring contemporary philosophies without providing alternatives; the author responded a few years later with a companion volume, Orthodoxy

This book is meant to be a companion to “Heretics,” and to put the positive side in addition to the negative. Many critics complained of the book called “Heretics” because it merely criticised current philosophies without offering any alternative philosophy. This book is an attempt to answer the challenge. It is unavoidably affirmative and therefore unavoidably autobiographical. The writer has been driven back upon somewhat the same difficulty as that which beset Newman in writing his Apologia; he has been forced to be egotistical only in order to be sincere. While everything else may be different the motive in both cases is the same. It is the purpose of the writer to attempt an explanation, not of whether the Christian Faith can be believed, but of how he personally has come to believe it. The book is therefore arranged upon the positive principle of a riddle and its answer. It deals first with all the writer’s own solitary and sincere speculations and then with all the startling style in which they were all suddenly satisfied by the Christian Theology. The writer regards it as amounting to a convincing creed. But if it is not that it is at least a repeated and surprising coincidence

Chesterton declares that it is fashionable to boast that one cannot understand Browning but he reveals in this fascinating literary biography how Browning ‘combines the greatest brain with the simplest temperament’. This is a multi-faceted biography and critique of Browning’s work. Chesterton takes us from his early life to his early poems and shows us how his life impacted on his work to produce a biography of great depth and sensitivity

The Ballad of the White Horse is one of the last great epic poems in the English language. On the one hand it describes King Alfred’s battle against the Danes in 878. On the other hand it is a timeless allegory about the ongoing battle between Christianity and the forces of nihilistic heathenism. Filled with colorful characters, thrilling battles and mystical visions, it is as lively as it is profound. Chesterton incorporates brilliant imagination, atmosphere, moral concern, chronological continuity, wisdom and fancy. He makes his stanzas reverberate with sound, and hurries his readers into the heart of the battle

Have yourself a crooked little Christmas with The Big Book of Christmas Mysteries. Edgar Award-winning editor Otto Penzler collects sixty of his all-time favorite holiday crime stories — many of which are difficult or nearly impossible to find anywhere else. From classic Victorian tales by Arthur Conan Doyle, Robert Louis Stevenson, and Thomas Hardy, to contemporary stories by Sara Paretsky and Ed McBain, this collection touches on all aspects of the holiday season, and all types of mysteries. They are suspenseful, funny, frightening, and poignant. Included are puzzles by Mary Higgins Clark, Isaac Asimov, and Ngaio Marsh; uncanny tales in the tradition of A Christmas Carol by Peter Lovesey and Max Allan Collins; O. Henry-like stories by Stanley Ellin and Joseph Shearing, stories by pulp icons John D. MacDonald and Damon Runyon; comic gems from Donald E. Westlake and John Mortimer; and many, many more. Almost any kind of mystery you’re in the mood for — suspense, pure detection, humor, cozy, private eye, or police procedural — can be found in these pages. FEATURING: — Unscrupulous Santas — Crimes of Christmases Past and Present — Festive felonies — Deadly puddings — Misdemeanors under the mistletoe — Christmas cases for classic characters including Sherlock Holmes, Brother Cadfael, Miss Marple, Hercule Poirot, Ellery Queen, Rumpole of the Bailey, Inspector Morse, Inspector Ghote, A.J. Raffles, and Nero Wolfe

В книгу вошли английские новеллы

От классической новеллы с головоломкой, которую читатель решает вместе с ее героями, до криминального триллера, полного неожиданных поворотов сюжета, — в сборник вошли только лучшие английские детективы. Кто-то из 32 выдающихся авторов Туманного Альбиона, как Агата Кристи или Артур Конан Дойл, в представлении не нуждается, кто-то станет настоящим открытием

От классической новеллы с головоломкой, которую читатель решает вместе с ее героями, до криминального триллера, полного неожиданных поворотов сюжета, — в сборник вошли только лучшие английские детективы. Кто-то из 32 выдающихся авторов Туманного Альбиона, как Агата Кристи или Артур Конан Дойл, в представлении не нуждается, кто-то станет настоящим открытием

От классической новеллы с головоломкой, которую читатель решает вместе с ее героями, до криминального триллера, полного неожиданных поворотов сюжета, — в сборник вошли только лучшие английские детективы. Кто-то из 32 выдающихся авторов Туманного Альбиона, как Агата Кристи или Артур Конан Дойл, в представлении не нуждается, кто-то станет настоящим открытием

В книге представлены детективные новеллы Гилберта К. Честертона (1874–1936) о скромном пасторе Брауне, чей проницательный ум способен раскрыть самое замысловатое преступление. Рассказы адаптированы (без упрощения текста оригинала) по методу обучающего чтения Ильи Франка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь. Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначено для широкого круга лиц, изучающих английский язык и интересующихся английской культурой

Продолжение приключений священника-детектива отца Брауна и его верного друга Фламбо в новеллах Г. К. Честертона «Грехи принца Сарадина» и «Глаз Аполлона». Рассказы адаптированы (без упрощения текста оригинала) по методу обучающего чтения Ильи Франка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь. Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебной программе. Предназначено для широкого круга лиц, изучающих английский язык и интересующихся английской культурой

Перед вами ещё один сборник рассказов от автора историй об отце Брауне. Увлекательность и неожиданная развязка сочетаются в них с трогательным вниманием к развитию любовного чувства. Это рассказы о том, как ради любви люди совершают невозможное. Написаны они были в начале XX века, однако проблемы, которые в них затрагиваются (включая экологию), по-прежнему актуальны. Для удобства читателя текст сопровождается комментариями и кратким словарем. Издание предназначается для продолжающих изучать английский язык (уровень 3 – Intermediate)

Майский номер, целиком посвященный Шекспиру, вышел под названием «Беспокойное бессмертие», так как ни одному из величайших писателей мирового пантеона не выпадала такая трудная посмертная судьба: начиная от появляющихся до сих пор находок (недавно документированы написанные Шекспиром фрагменты пьес, сочиненные в соавторстве с другими драматургами), до неутихающих споров о его личности. В этом номере можно прочесть об очень разных сторонах шекспироведения и бытования Шекспира в мире. Например, сколь по-разному оценивали Шекспира такие писатели, как Грэм Грин и Честертон. Или: Почему Зигмунд Фрейд не признавал «человека из Стратфорда» (заранее скажем, что у Фрейда, как и очень многих антистратфордианцев были на то важные личные причины). Сколько шекспировских театров «Глобус» существовало в Англии? Можно ли себе представить, что театр в далеком прошлом жил и развивался, как Голливуд? Что связывает Шекспира и Сервантеса? Правы ли англичане, когда говорят: «Шекспир изобрел четверть нашего языка» и «Шекспир и есть наш язык»? Какое отношение имеет пьеса «Вортигерн и Ровена» к Шекспиру: в Друри-Лейн ее поставили как шекспировскую? Пожалуй, ни одна пьеса Шекспира не подвергалась такому количеству толкований и прочтений, постановок и экранизаций, как «Буря» — ей в номере посвящен самый большой раздел: «Как будто в „Буре“ есть покой». Тут можно узнать, что писали о «Буре» великие английские поэта: У. Х. Оден и Тэд Хьюз, почему фильм Гринуэя называется «Книги Просперо», а также — можно ли считать Просперо колонизатором Волшебного Острова. Особо хочется отметить возможность познакомиться с целым рядом самых известных шекспироведов мира

«Наступил один из тех морозных и пустых дней в начале зимы, когда золотой цвет кажется серебряным, а серебряный выцветает до оловянного. Если этот день был мрачным в сотнях унылых офисов и зияющих гостиных, то выглядел еще мрачнее на низменном побережье Эссекса, где монотонная равнина лишь изредка нарушалась фонарями, выглядевшими менее цивилизованно, чем деревья, и деревьями, еще более уродливыми, чем фонари. Полосы подтаявшего снега, скрепленные печатью мороза, тоже казались свинцовыми, а не серебряными. Свежий снег еще не выпал, и тусклая снежная лента тянулась вдоль самого берега, параллельно бледной ленте морской пены…»

Впервые в русском переводе два романа: обнаруженный после столетнего забвения юношеский роман Честертона “Бэзил Хоу” – о юморе на небесах, о дружбе на земле, о вечной вере в свои убеждения, а не в себя, о неуклюжей невинности, которая не дрогнет перед “зверской серьезностью”. И роман-буриме, недописанный членами “Клуба начинающих спорщиков”, основателем которого в школьные свои годы стал Честертон. Роман о будущем, в котором уже взрослые “спорщики” носятся по всем континентам, то и дело встречая и спасая друг друга. И этот плод дружеских трудов – узнаваемо Честертоновский роман-возвращение

Честертон как мыслитель почти неизвестен широким кругам советских читателей, знающим его только как автора детективных рассказов об отце Брауне и Хорне Фишере. Эта книга призвана познакомить с философскими, нравственными, религиозными взглядами писателя, с его размышлениями о ценности человеческой жизни, пониманием сущности христианства и путей человека к духовности. Книга рассчитана на всех, интересующихся философскими проблемами человека, историей культуры и религии

В небольшом прибрежном городке в Англии происходит убийство. Собака хозяина указывает на одного из гостей как на убийцу. Раскрыть преступление помогает католический священник отец Браун. © azgaar, fantlab

«В жизни отца Брауна был краткий период, когда он наслаждался – или, вернее, не наслаждался – неким подобием славы. Он был кратковременной сенсацией в газетных статьях и даже стал главной темой для дискуссии в еженедельных обзорах. Его подвиги, перелагаемые на множество ладов, оживленно обсуждались в клубах и гостиных, особенно в Америке. Но самое нелепое и невероятное для его знакомых заключалось в том, что он стал героем детективных рассказов, публиковавшихся в журналах…»

Рассказы об отце Брауне — это маленькие шедевры британского классического детектива, ставшие настоящим литературным феноменом. Об этом герое писали пьесы, сочиняли мюзиклы и даже рисовали комиксы. Рассказы Честертона не раз экранизировали в Англии и США, Германии и Италии, и неизменно экранизациям сопутствовал успех. И до сих пор читатели во всем мире снова и снова восхищаются проницательностью знаменитого патера

Гилберт Кит Честертон - признанный классик английской литературы, один из самых ярких писателей первой половины XX века. Классикой стали его романы и многочисленные эссе, однако любовь массового читателя принесли ему рассказы об отце Брауне, тихом, застенчивом священнике, мастерски раскрывающем наиболее запутанные загадки и преступления. Издание этих рассказов, начатое в 1911 году сборником "Неведение отца Брауна", растянулось на добрую четверть века, превратившись в детективную эпопею. Ее мудрый и непритязательный герой не читает блестящих лекций в духе Эркюля Пуаро и не создает великих теорий, подобно Шерлоку Холмсу. Он даже не всегда стремится наказать преступника, но со смиренной иронией и неизменным изяществом расставляет все по местам. Настоящее издание, представляющее полное собрание рассказов об отце Брауне, станет настоящим подарком для всех любителей английской литературы и качественной детективной прозы

«Всякая настоящая литература — это вызов, приглашение к игре. Если вы что-то поняли в литературе, то стали соучастником игры — отчасти восторженным, отчасти изумленным... Хочется, чтобы шедевры английской литературы стали шедеврами русской литературы на уровне Чехова или Бунина», — писал Владимир Сергеевич Муравьев, отдавший свои душевные силы, знания и талант тому, чтобы его переводы из Дж.Р.Р.Толкиена, В.Ирвинга, Гилберта Кийта Честертона, Мюриэл Спарк, Джона Фаулза и других ирландских и американских писателей максимально приближались к уровню прозы русских классиков. Составители надеются, что антология «Вылазка в действительность», которая выходит в серии «Мастера художественного перевода», поможет читателю узнать секреты мастерства этого замечательного переводчика

«Когда Фламбо брал отпуск в своей конторе в Вестминстере, он проводил этот месяц на парусной шлюпке, такой маленькой, что чаще всего ею пользовались как весельной лодкой. К тому же он предпочитал отдыхать в графствах восточной Англии, где среди крошечных речек шлюпка казалась волшебным корабликом, скользившим по суше через луга и поля. В суденышке могли с удобством расположиться два человека; оставалось место лишь для самых необходимых вещей, и Фламбо брал то, что считал необходимым по своему разумению…»

Представляємо четверту збірку відомого англійського письменника Ґілберта К. Честертона (1874–1936) про детективні пригоди отця Бравна. Історії про священика-детектива вирізняються сюжетною динамікою, парадоксальністю мислення, а часом навіть ексцентричністю. Однак у цій збірці отець Бравн найвиразніше представлений не стільки як геніяльний детектив, а насамперед як добрий пастир, що глибоко й щиро вболіває над кожною впавшою душею. Мета отця Бравна не стільки вивести злочинця на чисту воду, скільки відкрити йому очі на гріх і навернути до покаяння. Для широкого кола читачів

«Кабачок «Восходящее солнце», судя по его виду, должен был называться солнцем заходящим. Стоял он в треугольном садике, скорее сером, чем зеленом; обломки изгороди поросли печальными камышами, сырые и темные беседки совсем обвалились, а в грязном фонтане сидела облупленная нимфа, но не было воды. Самые стены не столько украшал, сколько пожирал плющ, сжимая в кольцах, словно дракон, старый кирпичный костяк. Перед кабачком шла пустынная дорога. Просекая холмы, она вела к броду, которым почти не пользовались с тех пор, как ниже по течению построили мост. У входа стояли стол и скамья, над ними висела потемневшая вывеска, изображавшая бурое солнце, а под вывеской маялся кабатчик, уныло глядя на дорогу. Черные, прямые волосы оттеняли нездоровый багрянец его лица, мрачного, как закат, но не такого красивого…»