«На пенсию Федор Андреевич ушел этой весной на шестьдесят втором году жизни. Ушел с глубокой обидой, с ощущением, будто отставка его была предусмотрена заранее. Стариком он себя вовсе не чувствовал, еще лет пяток вполне мог поработать. Других вот и после пенсионной черты продолжают держать на прежних должностях. Сидят, пока не помрут. <…> Получилось так, что не провожали, а выставили за дверь… Нет, все-таки кто-то подкапывался под него все последние годы. Вот анонимку, сволочи, накатали: недоверие к подчиненным, единовластие и прочая чепуха, даже перерожденцем окрестили… Или взять случай с орденом. К шестидесятилетию посулили «Трудового», — нет же, кто-то там вмешался, подставил ножку, и «Трудового» заменили «Знаком Почета». Выходит, большего не заслужил, недостоин… Сорок два года на производстве, из них только на руководящей работе тридцать! Отделались стариковским орденом…»