Про восстание Степана Разина написано много книг талантливыми авторами, но все они имеют общий недостаток. При царизме Разин рисовался только как жестокий разбойник, при советской власти его образ искажался в сторону защитника всех «угнетённых царизмом». Нашему автору посчастливилось впервые создать образ атамана как жертвы Судьбы-Рока, мифического владыки Волги, волшебного Горыныча, который требует от Разина принесения ему человеческих жертв, чтобы атаману всегда сопутствовала удача в кромешных делах. В романе впервые в художественной литературе показан разгром войска Разина под Симбирском

Бесстыжий остров реально находится на Волге в пределах Ульяновска. Пока он необитаем. И автор пожаловал его в собственность крупнейшему богатею региона Козыреву, который превратил остров в непотопляемый струг имени Стеньки Разина, и ежегодно устраивает шумные игрища в честь удалого атамана всея Руси с бросанием персианской княжны в Волгу. К 70-летию олигарха намечено закатить на острове грандиозные юбилейные торжества. Для участия в них из Англии, закончив курс обучения, возвращается Митя, сын Козырева, который за несколько дней, без всякого на то умысла, сумел своими наивными поступками простодушного умника перебаламутить весь город и вынужден был, не найдя понимания среди обитателей Бесстыжего острова, бежать в сторону туманного Альбиона. Автор доводит до сведения читателей, что все события и персонажи романа не имеют отношения к реальным лицам, и любое сходство с кем-то и чем-то есть случайное совпадение

«…Ах, как я сейчас понимаю, что всё моё писательское прошлое есть каждодневное делание литературных корабликов самой разной формы и величины. Доводилось мне отправлять в плаванье стройные, как парусные корветы, лирические новеллы, тяжёлые, как дредноуты, исторические романы. Провожал я в путь романы — теплоходы о современности, однако милее мне, старому корабелу, строить из миражей воображения, из осязаемой пустоты предчувствия бумажные кораблики негромкой лирики. И, прожив жизнь, я понял, что и сам был не человеком, а бумажным корабликом, что все люди суть бумажные кораблики, и каждого в своё время Бог отправил в земное плаванье с какой-то целью. Разгадать её не берусь, могу только предположить, что бумажные кораблики от Господа — единственное спасение тонущему в грехах человечеству…» Часть тиража, так же, как и часть предыдущих книг, изданных автором, безвозмездно передана в библиотеки г. Ульяновска

Новая книга известного поэта и прозаика Николая Полотнянко составлена из избранных рассказов на житейские темы и повести о трагической судьбе провинциального художника. Почти все они раньше были опубликованы в журнальной периодике, и получили одобрительную оценку критики и читателей. Эта книгой завершается публикация десятитомника поэтических и прозаических произведений писателя, которая была осуществлена при финансовой поддержке Петра Петровича Ищенко. Практически вся работа по подготовке рукописей к изданию выполнена женой автора — Людмилой Ивановной. Часть тиража десятитомника передана в дар библиотекам Ульяновска

Роман «Государев наместник» – это первое в художественной литературе описание начала освоения русским людьми Средне-Волжского края, ставшего возможным после взятия Казани войском Ивана Грозного. Волга стала проезжей дорогой, на её берегах вставали города. И в 1648 году царь Алексей Михайлович повелел основать град-крепость Симбирск на гористом перешейке между Волгой и Свиягой. Под началом окольничего Богдана Хитрово работные люди в короткий срок воздвигли деревянное крепостное сооружение, которому предстояло в скором времени выдержать огненную осаду против воинства атамана Стеньки Разина. Книга написана только русским языком, автор сознательно избегал заимствований, и это делает роман весьма любопытным явлением в сонме языковой бестолковщины, которой заражена современная литература

Подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин, автор одного из самых известных исторических и литературных памятников «О России в царствование Алексея Михайловича», изменил своему Отечеству, бежал в Швецию, где написал книгу «О России в царствование Алексея Михайловича…». За совершённое им вскоре убийство на бытовой почве был обезглавлен, и его скелет несколько десятков служил наглядным пособием для обучения студентов медицинского отделения Упсальского университета. Трагическая судьба самого значительного русского летописца середины 17-го века почти не известна современным читателям. Она послужила автору основой для создания исторически верного и психологически точного романа

«…В прежней жизни я иногда испытывал чувство раскаянья за свои дурные поступки, но оно было поверхностным, быстро забывалось и не оставляло о себе памяти. Незначительные всплески совести не могли растормошить мою душу, которую я до смрадной черноты прокоптил пьянством, и только в загоне для отверженных она стала понемногу самоочищаться. Но мне было ещё бесконечно далеко до того, чтобы моя испачканная грехами душонка ожила и в полной мере обрела способность к стыду и раскаянию. Лишь иногда из её глубин, без моего зова, выплывало то, что я, казалось, забыл навсегда, и напоминало, например, о том, что случилось давным-давно, в шестом классе, когда я сорвал с головы одноклассницы платок, и все увидели, что она подстрижена наголо, потому что переболела тифом. Я вспомнил об этом, и так ясно увидел её искажённое плачем лицо и огромные наслезенные глаза, что мне стало невыносимо стыдно за свою жестокую шалость, но извиниться перед ней я уже не смогу никогда. Эта девочка вскоре умерла, а я, вместо того, чтобы пойти на её похороны, отправился с дружками в лес, зорить грачиные гнёзда, то есть совершать ещё одну жестокость, теперь по отношению к полезным для человека птицам. И много чего дурного я совершил в детстве, потому что не понимал разницы между хорошим и плохим, мать меня жалела, воспитывала только словами, а надо было браться за ремень, пока я ещё лежал поперёк лавки…» На обложке: фрагмент картины Винсента Ван Гога «Прогулка заключённых» (1890)

В судьбоносный период российской истории власть стоит лицом к лицу с народом и вынуждена держать перед ним ответ за все совершенные ею неправды. Простые смертные не произносят ярких речей и не делают героических жестов, просто живут, и между тем творят историю. Императрица Екатерина II и ее ближние, и Емельян Пугачев, и служилые люди, и казаки, и крепостные, и колдуны, и симбирские дворяне – каждый индивидуальность со своим характером. Создавать историческую художественную литературу очень сложно: автор должен не только держать сюжет, наполнять героев жизнью, знать историю, но и вникать во все ее детали (быт, мировоззрение, хозяйство). Все это есть в романе Н. А. Полотнянко, от эпохи до мелочи – все верно, все убеждает, все опирается на источники

«От Симбирска до Москвы было далеко, и губернское барство съезжалось в город из своих поместий, чтобы весело провести рождественские праздники, просватать дочерей и женить сыновей, повеселиться на балах, поиграть в карты и вволю посплетничать. Что греха таить, сплетни успешно заменяли собой отсутствие губернской газеты, они молниеносно разносились из одного конца города в другой, поскольку Симбирск, как в те годы, так и сейчас, обладает фантастической сверхпроводимостью для сплетен, слухов и всяких досужих вымыслов. Чихнёт Иван Васильевич в своём доме на Ново-Казанской улице, а в другом конце города в громадном особняке в Винновской роще барыня Кроткова сразу же сообщит мужу, что Иван Васильевич крепко захворал и приходил священник соборовать его и исповедать. Поразительная сверхпроводимость Симбирска не давала скучать обывателям, каждый из них, просыпаясь поутру, сразу же узнавал от кухарки, молочницы или прохожего человека, окликнув его через форточку: «Что новенького?», о похоронах сгоревшего на работе чиновника питейного акциза, о краже из будки стражника мешка нюхательного табака, продажей которого промышлял служивый, о досрочных родах у молодой вдовы, которая всегда числилась в неродихах, семимесячного младенца. Всё это возникало, обсасывалось и передавалось далее в определённые центры, где пустые и вздорные пересуды и факты генерировались и пускались в обращение двумя-тремя конкретными лицами, из которых главнейшей была коллежская регистраторша Караваева…» На обложке картина Б. М. Кустодиева «Площадь на выезде из города»

«Город в предосеннее беспогодье — унылое зрелище. Дождь и ветер растормошили ветви деревьев, и всё, что пряталось за ними, неприятно для взгляда заголилось и обнажилось, будто кто-то вывернул город наизнанку, как одежонку нищего. И сразу стали видны все прорехи, заплаты и грязные пятна на фасадах и уличном асфальте, по которому ветер гнал обрывки бумаги, а то и целые газеты, и те, как безголовые птицы, подпрыгивали и взмахивали крылами страниц, пытаясь взлететь. Это были вестники поразившей страну эпидемии гласности. Сотни миллионов страниц ежедневно взмывали из-под барабанов печатных машин полиграфических предприятий, и люди жадно хватали их, чтобы поскорее вымазаться во лжи новой демократической „правды“, которая торжествовала над прежним враз обессилевшим идеологическим бредом. Странное это было время: две неправды, две лжи сцепились промеж собой в смертельной схватке, обильно лились чернила, скрипели перья журналистов и других прозревших интеллигентов, и мало кто ведал, какой крах, позор, мародёрство и надругательство над прошлым ожидают в ближайшем будущем Россию. Это был, пожалуй, единственный в истории случай, когда истомлённым жаждой гласности людям вместо живительной родниковой истины, проясняющей их действительное положение, дали в неограниченном количестве горячего спирта с перцем. И как было не пойти от этого пойла вразнос мозгам у тех, у кого они были, не говоря уже о прочих, кто, прочитав газету, спешил выдать пачкотню авторов публикаций за своё сокровенное мнение…» На обложке картина Н. К. Рериха «Сергий Радонежский»