– Что врач написал? Родион теряется. – Перестань! – Что перестань? Это мой диагноз, ты скажи мне! Гунченко отворачивается. – Клара ты пойми, это страшно… Всем страшно… Детям, мне… Я усмехаюсь. А мне не страшно? Умирать же им, а ни мне. Молча иду в сторону школы. В классе, когда я захожу, вся оживлённость пропадает. Смешно. Все знают про мой диагноз. Все. Сажусь за парту и молча смотрю на классную руководительницу. Она что-то объясняет, рассказывает, а я молчу. Чувствую себя хуже некуда. – Ксения очень неусидчивая последнее время! – Может из-за болезни мамы?

Раздался удар. Сильный удар. Я вскочила с кровати и бросилась к двери. Послышался звук падающего тела, а в спальню влетел Гена. – Собирайся и собирай детей, у нас мало времени! Я все понимала. Не задавала лишних вопросов. Да, мне было страшно и за детей, и за себя, и за Гену, но рядом с ним я слабела. Он был сильным и принимал решения. Спустя час мы летели по трассе. По Московской трассе. Леша сладко спал, а Ксюша обеспокоенно смотрела в окно. Я видела, наблюдая за ней в зеркале, что ее что-то тревожит. – Гена, ты бандит? Мама только после операции! У неё рецидив может случиться! – Ксюша!