«Редеет семья писателей 40-х годов. У нас вообще литераторский срок короткий. Кто-то высчитал, что средняя жизнь русского писателя менее сорока лет. Судя по тому, как умирают наши собраты в последние двадцать лет, это безусловно верно. Сколько безвременно сошло в могилу молодых людей! Стоит только вспомнить генерацию 60-х годов. Все эти Помяловские, Левитовы, Слепцовы, Решетниковы – в какой возраст они умерли? В такой, когда на Западе, где-нибудь во Франции или Англии, человек только начинает свою карьеру. Даровитый романист, скончавшийся на днях в Москве, все-таки дожил до шестидесяти лет. Он родился 10 марта 1820 года. Старше его, из живых его сверстников, всего каких-нибудь пять-шесть человек…»

«Товарищ мой, вернувшийся из Стокгольма за день до кончины Стриндберга, привез мне его большой портрет. Я смотрю на эти рабочие плечи, на непокорную голову и страдальческое лицо, и мне хочется назвать великого шведа просто: «старый Август». Этот большой упрямый лоб, эти сердитые брови, этот нос «простого» человека, рабочего, этот упорный взгляд строгих глаз, перед которым, кажется, должно притихнуть все мелкое, все нечестное, не умеющее сказать ни на что определенного «да» или «нет»… Ведь все это так дорого и так бесконечно близко нам; может быть, никому так не дорого и не нужно, как русским, а русским писателям – в особенности…»

Вольная Философская Ассоциация, последнее прибежище свободной мысли в России после октябрьского переворота, посвятила одно из своих заседаний памяти А.А. Блока. В своем докладе Андрей Белый, прослеживая динамику развития ключевых образов поэта, дал глубочайший обзор философии и творчества Блока. А.З. Штейнберг поделился воспоминаниями о дне, проведенном с Блоком в застенках Чека; Р.В. Иванов-Разумник рассказал о связи поэта с Вольной Философской Ассоциацией, о последних годах его жизни. Для филологов, философов, студентов гуманитарных факультетов и читателей, интересующихся культурой Серебряного века

«Что бы ни случилось съ русской литературой, какъ бы пышно ни развивалась она, Бѣлинскій всегда будетъ ея гордостью, ея славой, ея украшеніемъ. До сихъ поръ его вліяніе ясно чувствуется на всемъ, что только появляется у насъ прекраснаго и благороднаго; до сихъ поръ каждый изъ лучшихъ нашихъ литературныхъ дѣятелей сознается, что значительной частью своего развитія обязанъ, непосредственно или посредственно, Бѣлинскому. Въ литературныхъ кружкахъ всѣхъ оттѣнковъ едва ли найдется пять-шесть грязныхъ и пошлыхъ личностей, которыя осмѣлятся безъ уваженія произнести его имя…» Произведение дается в дореформенном алфавите

Памяти Веры Федоровны Коммиссаржевской

Воспоминания о скульптурном братстве Александро-Невской Лавры были впервые изданы в 2001 г. в виде отдельной книжечки. В 2002 г. опубликованы в журнале «Крещатик»

«Незаметно протекла среди нас жизнь и болезнь гениального художника. Для мира остались дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности. Для немногих – странные рассказы о земных видениях Врубеля. Для тесного кружка людей – маленькое восковое лицо в гробу с натруженным лбом и плотно сжатыми губами. Как недлинен мост в будущее! Еще несколько десятков лет – и память ослабеет: останутся только творения, да легенда, еще при жизни художника сложившаяся…»

В этой книге Лидия Чуковская, автор знаменитых «Записок об Анне Ахматовой», рассказывает о своем отце Корнее Чуковском. Написанные ясным, простым, очень точным и образным языком, эти воспоминания о жизни Корнея Ивановича, о Куоккале (Репино), об отношении Чуковского к детям, природе, деятелям искусства, которых он хорошо знал, – Репину, Горькому, Маяковскому, Блоку, Шаляпину и многим другим. Книга доставит настоящее удовольствие и детям, и взрослым

Неувядающее остроумие великого английского юмориста Джерома К. Джерома (1859–1927) доставит немало радостных, светлых минут и современному читателю

Встречались мы часто, и многому я у него научился: был он человеком глубокой образованности, острого ума и широкой души. Его роман КТО, ЕСЛИ НЕ ТЫ? я прочитал в рукописи. Был потрясён. Это стало вехой в моей жизни. Впоследствии не раз узнавал, что не только в моей. Храню в памяти свидетельство двух замечательных женщин – Майи Улановской и Доры Штурман. Обе они прошли в конце 40-х – начале 50-х через тюрьмы и лагеря за участие в характерных для тех лет делах НКВД о молодёжных кружках - «антисоветских – антисталинских – марксистских организациях». И Майя, и Дора обе сказали мне об этой книге Юрия Герта – в разное время, но той же фразой, словно сговорившись: «Эта книга – о нас и лично обо мне». При многочисленных похвальных откликах - московские издательства не посмели эту книгу опубликовать. Она была чудом издана в Алма-Ате в 1964-м. КТО, ЕСЛИ НЕ ТЫ? – Герт прислал мне экземпляр своей книги с такой дарственной надписью: «Дорогому Сане Авербуху с верой, что он найдёт ответ на этот вопрос. Ю.Герт, 25.IV.1964 г.»

I. Воспоминания и статьи Л. Троцкий, И. Розанов, Е. Сокол, Г. Устинов, В. Эрлих, И. Грузинов, Н. Тихонов, Ин. Оксенов, М. Ройзман, С. Фомин, В. Рождественский, И. Белоусов, В. Дынник. II. Стихи памяти Есенина В. Александровский, Н. Алексеевский, Н. Аренс, В. Бутягина, Р. Валаев, Г. Владычина, М. Герасимов, Н. Грацианская, И. Грузинов, В. Дынник, В. Звягинцева, Б. Зубакин, Р. Ивнев, А. Ильина-Сеферьянц, В. Казин, Б. Кисин, Н. Клюев, В. Князев, Н. Лавров, О. Леонидов, В. Любимова-Маркус, Н. Минаев, Л. Никольская, Н. Орешин, Л. Попова, И. Приблудный, М. Ройзман, В. Рождественский, И. Рукавишников, Л. Руставели, Е. Сокол, В. Тихонов, Д. Усов, З. Успенская, В. Федоров, Н. Хориков, А. Чачиков. III. Иконография и автографы Портреты Есенина, группы с его участием, снимки похорон, автографы стихов Есенина

«Узко-театральные, но какие живые, четкие впечатления связаны у меня с образом так неожиданно скончавшегося Казимира Викентьевича Бравича! Таких интимных, «особенных» впечатлений нигде, кроме театра, не получишь! Большое с маленьким, нездешнее с житейским, образ героя с запахом грима и пудры – все смешивается, сплетается по-особенному, образуя причудливый букет…»

Перед вами – иной Оруэлл. Не писатель, но – философ, литературный критик и журналист (строго говоря, создатель жанра «новой журналистики»). Человек, творящий подлинно высокую публицистику – и обращающий ее в истинное искусство слова! Эссе Оруэлла всегда умные, изысканно-злые и в чем-то парадоксальные. Сейчас, как и в прошлом, многим они кажутся спорными и «скандальными». Почему? Да потому, что Джордж Оруэлл всегда современен!

Документальная повесть «Памяти Каталонии» – впервые на русском языке без сокращений! Гражданская война в Испании – глазами очевидца и участника боевых действий. Война во всей ее неприглядности, со всеми противоречиями, играми и ложью тех, кто пытался на ней нажиться, и отчаянной самоотверженностью тех, кто верил в то, за что сражался… Книга горькая, откровенная и честная. И еще – очень «неудобная» для многих политиков, а потому – прежде выходившая с серьезными купюрами. В сборник также включены эссе Джорджа Оруэлла – откровенные, личные, острые, парадоксальные. До сих пор они вызывают множество споров и дискуссий, настолько злободневны вопросы, которые поднимает в них автор

Статья, посвященная жизни и деятельности Константина Ивановича Журавлева - палеонтолога, геолога, краеведа и археолога

«Ты приземляешься в Паланге и идешь через аэродромное поле к зданию аэростанции. Тогда оно было не таким, как сейчас, отнюдь не напоминало вокзал, скорее приморскую виллу, а полосатый чулок на крыше, вечно надутый балтийским ветром, как бы приглашал отдохнуть с приключенческой книгой в левой руке и со стаканом бренди в правой…»

«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать? Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто водевильное, так что о нем не хочется вспоминать…»

Прекрасные воспоминания о русских православных людях Лидии Александровны и Леониде Александровича Успенских. «Слыхала, что Господь-то милиционеров проклял». Та не верит. «Как же, сегодня читали в церкви: «Горе вам книжники, фарисеи и милиционеры». Соответствующим было отношение Успенских к прихожанам русских церквей константинопольской юрисдикции, того же парижского храма Александра Невского на рю Дарю, которых они величали не иначе чем «фанариотами» – для них уход из родной Церкви был равносилен предательству. Вспоминал Леонид Александрович, как однажды зашел он зачем-то в Свято-Сергиевский Богословский институт, тогда уже «контантинопольский» и как, увидев его, архимандрит Киприан (Керн) – потомок пушкинской «я помню чудное мгновенье» Анны Петровны - гневно воскликнул «А что делает здесь этот красноармеец?» Отец Киприан, строгий аскет, исследователь богословия Григория Паламы, судя по рассказам Успенского, имел несчастье жить этажом ниже матери Марии (Скопцевой), тоже монахини, и очень страдал от ночного шума, который производили, танцуя, ее постоянные многочисленные гости

«Сам Лермонтов из своей трагической могилы тоже шлет в свой юбилейный день поклон родному краю, и родной край любовно отвечает на него своему певцу и сыну – даже среди раскатов неслыханной грозы. Атмосферная гроза шумела и 15 июля 1841 года в тот момент, когда Мартынов разрядил на поэте свой меткий пистолет, и вообще, грозою, войною, кровью окрашена была короткая жизненная дорога Лермонтова – мятежный, он искал бури и находил ее…»

Действие романа начинается в 1937 году и заканчивается после распада СССР. Девочка ЧСИРка спасается в Ташкенте и живет под чужой фамилией, с чужим прошлым. Вся ее жизнь, до самой смерти, проходит там, в Ташкенте. Роман, в общем, о везении в обстоятельствах «там и тогда». На обложке — «Осенний натюрморт» Василия Жерибора

В книге собраны драгоценные «лоскуты» воспоминаний автора о своей жизни, увлечениях и убеждениях, о первой любви, друзьях и учителях. Составители: Л. Щелокова и Е. Смит

историк искусства и литературы, музыкальный и художественный критик и археолог

«С Тургеневым Н.Г. Бунин познакомился раньше, чем с другими писателями. Это знакомство завязалось случайно в 1860 или 1861 году, в конце августа или в начале сентября, на охоте по куропаткам в Щигровском уезде Курской губернии. Бунин с любимой собакой охотился в знакомых местах и, выбравшись на пригорок, увидал вдали еще двух охотников, идущих теми же местами почти по его следам: один был в светлой круглой шляпе с широкими полями, очевидно, барин, а другой, насколько можно было судить по костюму и блинообразному картузу, съехавшему у него на самый затылок, проводник из типичных дворовых крепостного времени…»

«Смерть Николая Константиновича Михайловскаго – самое крупное и самое тяжкое событіе въ литературѣ. Подъ впечатлѣніемъ этой неожиданной и великой утраты мысль замираетъ, и не можетъ опомниться отъ неожиданности, что вдругъ не стало человѣка, который въ теченіе сорока почти лѣтъ стоялъ во главѣ нашей журналистики, какъ признанный вождь и руководитель въ важнѣйшихъ вопросахъ общественности и критики…» Произведение дается в дореформенном алфавите

Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье. В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник. Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910). Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества». В 1906 г. избран в Первую Государственную думу от донского казачества, был близок к фракции трудовиков. За подписание Выборгского воззвания отбывал тюремное заключение в «Крестах» (1909). На фронтах Первой мировой войны был санитаром отряда Государственной Думы и фронтовым корреспондентом. В 1917 вернулся на Дон, избран секретарем Войскового Круга (Донского парламента). Один из идеологов Белого движения. Редактор правительственного печатного органа «Донские Ведомости». По официальной, но ничем не подтвержденной версии, весной 1920 умер от тифа в одной из кубанских станиц во время отступления белых к Новороссийску, по другой, также неподтвержденной, схвачен и расстрелян красными. С начала 1910-х работал над романом о казачьей жизни. На сегодняшний день выявлено несколько сотен параллелей прозы Крюкова с «Тихим Доном» Шолохова. См. об этом подробнее:

«24-го мая умеръ вь Вѣнѣ, послѣ продолжительной болѣзни, одинъ изъ нашихъ сотрудниковъ, Николай Васильевичъ Водовозовъ, въ лицѣ котораго наша редакція понесла незамѣнимую потерю, a русская экономическая наука лишилась крупной силы. Не смотря на юношескій почти возрастъ покойнаго – ему едва исполнилось 25 лѣть – имя его было хорошо знакомо какъ спеціалистамъ по политической экономіи, такъ и широкой публикѣ, съ живымъ интересомъ встрѣчавшей каждую статью покойнаго…» Произведение дается в дореформенном алфавите