В книгу вошли произведения трех молодых писателей-фантастов. Многим читателям их имена, наверное, известны из публикаций в прессе и коллективных сборниках. В нашем издании творчество каждого представлено наиболее полно. Они разные. Разные, понятно, сюжеты, характеры и судьбы героев. Разная манера письма: одному присуща философичность, эрудиция, другому — богатство, яркость фантастического антуража, третий увлекает динамизмом, хитросплетением событий. И всех троих объединяет искреннее желание прикоснуться к острым проблемам реального мира. До книги ввійшли твори трьох молодих письменників-фантастів. Багатьом читачам їхні імена, напевне, знайомі з публікацій у пресі і колективних збірниках. У нашому виданні творчість кожного представлена найбільш повно. Вони різні. Різні, зрозуміло, сюжети, характери і долі героїв. Різна манера письма: одного вирізняє філософічність, ерудиція, другого — багатство, яскравість фантастичного антуражу, третій захоплює динамізмом, хитромудрим плетивом подій. І всіх трьох об’єднує щире прагнення доторкнутися до гострих болючих проблем реального світу

Третья и предпоследняя часть тетралогии о Марциане и его семье. Марциану и его друзьям предстоит столкнуться с загадочным миром, преследующим Нису, отправиться в ее страну для того, чтобы найти ответы и узнать тайны, которые связывают Марциана и Нису еще крепче

Преступления буквально притягивали к себе подружек Дашу и Маришу. Не в том, конечно, смысле, что их тянуло на совершение преступных деяний. Просто они удивительным образом оказывались в нужное время в нужном месте, чтобы стать главными свидетелями. А когда девушки зачастили в парк развлечений, где выступал цирк-шапито, подобные сюрпризы посыпались на них как из рога изобилия. Поздним вечером в цирковом шатре они находят тело знакомой артистки, пронзенное острейшими ножами. На пустынной дорожке парка натыкаются на труп зарезанного режиссера. И это только начало. Но не в характере подруг быть просто свидетелями, пусть и очень ценными для следствия. Они решают посоперничать в славе с самой мисс Марпл. А чем, собственно говоря, они хуже?

Истинную любовь невозможно купить. Или всё же это не так? Эми. Когда Эми Пэрриш вынуждена противостоять своему бывшему жениху и их прошлому — прошлому, которое она пыталась похоронить последние шесть лет, ей приходится вступить в неравный бой со своим скованным цепями сердцем. Она предпочла бы жевать стекло, чем снова видеть перед собой великолепное лицо предателя, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Кроме того она теперь взрослая. Теперь она стала сильнее. Она двигается по жизни дальше. Она смогла жить без его любви. По крайней мере, это то, что она говорит себе каждый день. Уэйн. Когда мне выпадает шанс вновь встретиться с любовью всей моей жизни, которая бросила меня шесть лет назад, я собираюсь сделать всё, чтобы вновь овладеть её телом, сердцем и душой. Я раз и навсегда наставлю её на путь истинный. Я воспользуюсь любым способом, чтобы удержать её. И если для начала деньги стали причиной того, что она пришла ко мне, то так тому и быть. Я проверю, достаточна ли она жадная до денег, чтобы рискнуть?

Истинную любовь невозможно купить. Или всё же это не так? Эми. Когда Эми Пэрриш вынуждена противостоять своему бывшему жениху и их прошлому — прошлому, которое она пыталась похоронить последние шесть лет, ей приходится вступить в неравный бой со своим скованным цепями сердцем. Она предпочла бы жевать стекло, чем снова видеть перед собой великолепное лицо предателя, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Кроме того она теперь взрослая. Теперь она стала сильнее. Она двигается по жизни дальше. Она смогла жить без его любви. По крайней мере, это то, что она говорит себе каждый день. Уэйн. Когда мне выпадает шанс вновь встретиться с любовью всей моей жизни, которая бросила меня шесть лет назад, я собираюсь сделать всё, чтобы вновь овладеть её телом, сердцем и душой. Я раз и навсегда наставлю её на путь истинный. Я воспользуюсь любым способом, чтобы удержать её. И если для начала деньги стали причиной того, что она пришла ко мне, то так тому и быть. Я проверю, достаточна ли она жадная до денег, чтобы рискнуть?

Сказка

Аргументация вашей рекламы может быть достоверной и логически безупречной. Но если она не задевает человека за живое, то он не сдвинется с места. Почему люди совершают те или иные поступки? Есть семь наиболее мощных эмоций, которые побуждают к действиям. Это зависть, любовь, страх, любопытство, жадность, тщеславие и чувство вины. Каждой из них посвящена своя мини-книга. Перед вами шестая из семи мини-книг в серии «Эмоции в рекламе». Она рассказывает, как использовать в рекламной практике жадность. Эта эмоциональная наживка универсальна. Она привлекательна для любой аудитории – от простых домохозяек до крупнейших бизнесменов из списка Forbes. Для предпринимателей, владельцев малого и среднего бизнеса, рекламистов и маркетологов, заинтересованных в повышении отдачи от маркетинговых материалов, а также для тех, кто хотел бы стать осведомленным покупателем и не попадаться на удочки рекламистов

«И стал с этих пор скучать Ермил. Возьмет ли метлу в руки, примется ли жеребца хозяйского чистить; начнет ли сугробы сгребать – не лежит его душа к работе. Поужинает, заляжет спать на печь, и тепло ему и сытно, а не спокойно у него в мыслях. Представляется ему – едут они с купцом по дороге, поле белое, небо белое; полозья визжат, вешки по сторонам натыканы, а купец запахнул шубу, и из-за шубы бумажник у него оттопырился. Люди храп подымут, на дворе петухи закричат, в соборе к утрене ударят, а Ермил все вертится с бока на бок. Прежде разъелся он на хозяйских харчах: щеки отдулись, шея стала как у борова, кафтан, что захватил из дома, – не сходится: станет застегивать – петли трещат. А тут дело подошло…»

Провокация – излюбленный метод работы скандально известного политика Дубова, возомнившего себя спасителем России. И чем она чудовищнее, тем лучше. Писатель Бодров, не по своей воле оказавшийся в особняке Дубова, понимает, что этого маньяка надо остановить любой ценой. Бодров совсем не кабинетный затворник, за его спиной немалый боевой опыт, и на удар он отвечает двумя. Теперь для подручных Дубова нет вопроса – мочить или не мочить строптивого писателя…