В сатиричния си роман „Гаргантюа и Пантагрюел“ Рабле противопоставя хуманистичните възгледи срещу тази на схоластиката, а именно механичното усвояване на знания, запълването на деня с безсмислени занимания и игри, формално учение за религията и др. В огромен фокус Рабле събира и изразява всички противоречия, конфликти и проблеми на своята съвременност. В изострената социално-историческа и политическа обстановка, като работи тактично и разумно, той успява да избегне съдбата на редица хуманисти, които загиват от преследванията на тъмните сили, и да доизкара до край своето епохално произведение. Коренно различно е учението на учителя хуманист. Знанията се придобиват посредством книги, изпълнени с вековни мъдрости — изучават се астрономия, математика, медицина, естествознание и др. Като методи на обучение се използват наблюдението и беседата с цел ученикът да бъде активен през цялото време. Освен това се прилага и методът на занимателното обучение, като например геометрията, която се използва в игрите и по този начин се придобиват умения за практическото приложение. Не е пренебрегнато и физическото възпитание на човека. За неговото развитие се използва храненето, създаването на хигиенни навици, спорт и др. Франсоа Рабле обръща сериозно внимание и на труда като метод за физическо развитие

Аннотация издательства: ««Повесть об удивительной жизни Гаргантюа, отца Пантагрюэля» вышла во Франции 400 лет тому назад. Автор этой книги доктор Франсуа Раблэ вслед за тем выпустил еще четыре книги о приключениях Пантагрюэля, сына Гаргантюа. Все эти сочинения составили одну толстую книгу «Гаргантюа и Пантагрюэль». Эта книга прославилась на весь мир и была переведена на все европейские языки. В этой книге под веселой и забавной шуткой скрыта злая сатира. Перед нами длинной чередой проходят бездельники-монахи, судьи-взяточники, ученые-шарлатаны, заносчивые полководцы и короли, которые только и думают о войнах и разбоях. Особенно зло высмеивает Раблэ попов и монахов. И, конечно, нет ничего удивительного в том, что монахи быстро раскусили, куда клонит Раблэ. Книга Раблэ была запрещена церковной цензурой. Скрываясь от преследования, Раблэ должен был бежать из Франции. Через некоторое время монахи торжественно сожгли его книгу на костре. Есть сведения, что Раблэ пришлось кончить жизнь в тюрьме, куда его впоследствии засадили монахи. В России до революции книгу Раблэ для детей никто не издавал. И понятно — почему. Цензура не допустила бы этой книги до школ. Раблэ издевается над церковью, Раблэ смеется над королями и королевскими чиновниками. Разве такую книгу можно было дать детям? Дети воспитывались в «страхе божием» и послушании начальству. Теперь, после Октябрьской революции, дело у нас обстоит иначе. Книга Раблэ нас не пугает. Наоборот, читать такие книги нам весело и полезно. Вот почему «Еж» в этом году печатает «Гаргантюа» в переделке для детей. Прочитав эту повесть, ребята должны послать в редакцию свой отзыв: понравилась ли она им; что было понятно, что непонятно; печатать ли в журнале другие повести вроде этой на будущее время?» Публикация в журнале «Ёж» за 1934 (№№ 3-12) и 1935 (№№ 1-10) гг. Включает несколько частей: «Повесть об удивительной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля», «Повесть о подвигах великого Пантагрюэля сына Гаргантюа», «Повесть об удивительном путешествии великого Пантагрюэля». Сохранена орфография оригинала. Фамилии автора  и художника сегодня пишутся иначе: Рабле и Доре соответственно. Сохранена орфография оригинала, отличающаяся от современной — V_E

"Гаргантюа и Пантагрюэль" — веселая, темпераментная энциклопедия нравов европейского Ренессанса. Великий Рабле подобрал такой ключ к жизни, к народному творчеству, чтобы на страницах романа жизнь забила ключом, не иссякающим в веках, — и раскаты его гомерческого хохота его героев до сих пор слышны в мировой литературе. В романе "Гаргантюа и Пантагрюэль" чудесным образом уживаются откровенная насмешка и сложный гротеск, непристойность и глубина. "Рабле собирал мудрость в народной стихии старинных провинциальных наречий, поговорок, пословиц, школьных фарсов, из уст дураков и шутов. Но, преломляясь через это шутовство, раскрываются во всем своем величии гений века и его пророческая сила", — писал историк Мишле. Этот шедевр венчает карнавальную культуру Средневековья, проливая "обратный свет на тысячелетия развития народной смеховой культуры". Заразительный раблезианский смех оздоровил литературу и навсегда покорил широкую читательскую аудиторию. Богатейшая языковая палитра романа сохранена замечательным переводом Н.Любимова, а яркая образность нашла идеальное выражение в иллюстрациях французского художника Густава Доре. Вступительная статья А. Дживелегова, примечания С. Артамонова и С. Маркиша

Перед нами книга, составившая эпоху в истории французской общественной мысли и вошедшая в фонд мировой классической литературы. Четыреста лет живет она, расширяя круг своих читателей по мере роста культуры и образованности среди народов мира. Издание снабжено великолепными работами французского художника Гюстава Доре, ставшими классикой иллюстрирования «Гаргантюа и Пантагрюэля»

Гвен не хочет, чтобы кто-то знал, что она сирена. Она также не хочет, чтобы кто-то знал, что она ужасно справляется со своей работой. Меньше всего она хочет, чтобы новый менеджер горгулья увидел вибратор в ее чеке. Когда он предлагает помочь утолить ее аппетит, она не может устоять и смешивает бизнес с удовольствием